Костя Наумочкин вернулся с горки весь в снегу от макушки до пяток.
— Наконец-то! — сказала дверь. — Два часа уже жду! Весь глазок проглядела! А устряпался-то, как снеговик!
— Не скрипи! — Костя вошел в квартиру, громыхнув санками о косяк.
— Поосторожнее! Ремонт только что сделали!-Дверь, закрываясь, укоризненно хлопнула его пониже спины.
Костя бросил санки у порога и прошлепал на кухню.
— На место поставь! — грустно пропели санки ему вслед.
— Успеется! — отмахнулся Костя. — Чего есть поесть? — спросил он у холодильника.
— Ничего нет-по-нет для тех, кто руки не мыл! — Холодильник был большой и от этого строгий.
— Подумаешь! — Костя включил чайник.
— А воду наливать будем? — ехидно осведомился тот.
Костя, со вздохом, понес его к раковине.
— Только не из-под крана! — заверещал чайник. — У меня вся спираль в накипи!
Но кран уже пустил воду, и чайник захлебнулся.
— Фильтруй отстой, чайник! — прорычал кран. — От горшка два вершка, а туда же — недоволен!
Костя закрыл воду.
— Лихо завернул! — сдавленно пожаловался кран. — Прокладки-то не резиновые!
Костя поставил чайник на стол и предъявил холодильнику мокрые руки.
— Вот!
— С мылом, горячей водой! — отрезал холодильник.
Пришлось вернуться к крану.
— Горячей водой! — недовольно булькал тот. — Горячая вода — она денег стоит! А руки-то можно было и в ванной помыть!
— До чего у нас все-таки ворчливая сантехника! — не выдержала кофемолка. — Воды мальчику пожалел! А сам по ночам капает!
— Не мели, чего попало! — махнула на нее дверцей микроволновка. — Что за балаболка?!
— А ты, жирная, вообще молчи! — взвыла кофемолка, заводясь.
Костя выдернул ее из розетки и вернулся к холодильнику.
— Ну, открывайся, давай! Я есть хочу!
— Может быть, ты, все-таки, снимешь пальто?
— Сразу нельзя было сказать?!
Костя бросил пальто на стул. Тающие ледышки застучали по полу.
— А наследил-то, наследил! — простонал линолеум.
— Обсохнешь! — огрызнулся Костя, и линолеум обсох.
— И ботинки! — не унимался холодильник.
— Дождешься ты у меня! — пригрозил Костя. — Разморожу!
— А я маме расскажу! — холодно заявил холодильник, но все-таки открыл дверь. Разморозки он не любил.
— Давно бы так!
Костя взял с полки пачку смерзшихся котлет и отломил одну.
— Прощайте, товарищи! — горестно вздохнула котлета. — Не поминайте лихом!
— Все там будем... — утешил ее кусок колбасы, зябко кутаясь в полиэтилен.
— Свежесть, свежесть, вкус победы… — печально затянули продукты рекламный джингл, которым всегда провожали друг друга в последний путь.
— Ужин, завтраки, обеды… — басом провонял сыр.
Костя захлопнул дверцу.
Наскоро прикончив котлету и взвод печенюшек с чаем, он прошел в свою комнату и плюхнулся на всхрапнувший пружинами диван. Ботинки, все-таки, пришлось снять. Они достали его, жалуясь простуженными голосами на сырость. Костя щелкнул пультом от телевизора. Телевизор молчал.
— Ну, чего не показываешь? Тапком кинуть?
— При чем тут я?! — возмутился телевизор. — В пульте батарейки сели!
— Давно просил, — прошептал пульт. — Вытащи из плеера…
— Я щас кому-то вытащу! — прошепелявил наушниками плеер. — Шелезяка обшарпанная!
— Ну, хватит! — Костя подошел к телевизору, ткнул пальцем кнопку и снова повалился на диван.
— А-а!!! Кто здесь?! — спросонок испугался диван. — Ты, Костик? Лежи, лежи, только на валик не дави, а то кошмары снятся…
Он сонно забормотал давно надоевшую детскую сказку: «…Что ж ты мне врал, что тебе семь лет? — спросил Карлсон. — Весишь-то ты на все восемь…»
— Заткнись, а? — попросил его Костя, и диван сейчас же захрапел.
Телевизор молчал по-прежнему.
— Я жду! — Костя нашарил под диваном тапок.
— Чтоб я так жил, как они пьют мою кровь, — прогундел телевизор, но, заметив тапок, изобразил на экране приветливую заставку, — …так называется цикл литературных передач, посвященных творчеству известного советского писателя Исаака Бабеля! — бодро затараторил он. — Ведущий — Эдуард Радзинский!
— Здравствуйте! — пискнул Радзинский. — Одесса двадцатых годов напоминает мне Петербург времен Николая Павловича…
— Э, э! Ты чего?! — встревожился Костя.
— А что? Не так? — смутился Радзинский. — Мне лично — напоминает.
— Какой Николай Павлович?! Павла Буре давай!
— Известнейшая петербургская часовая мастерская Павла Буре, — с готовностью затянул Радзинский, — находилась как раз на пересечении Екатерининского канала и Невского проспекта…
— Нет, я все-таки кину тапком, — пообещал Костя. — Мне сегодня хоккей покажут или нет?!
— В хоккей я не умею, — совсем застеснялся Радзинский.
— Не умеешь — чего в телевизор лезешь? Пошел вон!
— И он пошел!!! — рявкнул хоккейный комментатор под вопли стадиона.
На экране замелькали хоккеисты в красно-белой и сине-зеленой форме. Один другого сейчас же огрел клюшкой по спине.
— Обошел одного защитника, второго, — продолжал комментатор. — Передача на пятачок, опасный момент. Гол!!!
— Кому гол?! — процедил, зверея, Костя. — Ты что, не знаешь, что я за коней болею?!
— Щас сделаем! — заверил комментатор, и хоккеисты побежали в обратную сторону.
Но тут телевизор неожиданно погас.
— Что еще?! — взвыл Костя.
— Все, — телевизор пожал углами. — Кина не будет. Пора делать уроки.
— Ну, еще пять минуточек! Ну, хоть до следующего гола!
— Скоро мама придет, — телевизор был неумолим.
— Без тебя знаю!
Костя сполз с дивана и уныло поплелся к столу. Его заранее разбирала зевота.
— Ну, с чего начнем? — спросил он, усаживаясь на стул.
Учебники помялись, гомоня, и вперед выдвинулась «Математика».
— Задача четыреста пятьдесят девять, — распахнулась она. — Из пункта «А» в пункт «Б» вышли два лесоруба…
— Зачем? — мрачно спросил Костя.
— Как зачем? — обескуражено прошелестела «Математика». — А действительно — зачем? — она надолго задумалась. — Ну, скажем, на заготовку яблок! От каждого дерева они получали по пять килограммов яблок и по полтора кубометра древесины! По-моему, вполне логично!
— А вопрос-то какой? — Костя почувствовал, как в руку ему осторожно вползает карандаш, и брезгливо его оттолкнул.
— Вопрос несложный, — соврала «Математика». — Э-э, хм… Как скоро наполнится бассейн?
— Чем наполнится?
— Водой, естественно!
— А при чем тут лесорубы?
— Какие лесорубы? — растерялась «Математика».
— Которые из пункта «А» в пункт «Б». Зачем им целый бассейн воды?
«Математика» развела страницами.
— Ну, я не знаю…
— Яблоки мыть! — подсказала ей «Биология». — Немытые есть нельзя!
— Гениально! — обрадовалась «Математика». — Давно у меня не выходило такой стройной и логически выверенной задачи! Что же ты сидишь, Наумочкин? Приступай к решению!
Приступать к решению Косте решительно не хотелось, и он украдкой включил компьютер.
— Апчхи! — сказал тот, шмыгая дисководом.
— Что с тобой?
— Де здаю. Даверное, что-то вирусное. Ерунда, пройдет! Другие всю жизнь с вирусами живут, и дичего!
— Ну, хватит трещать! — оборвал его Костя. — Загрузился? Слушай задачу.
Выслушав условие, компьютер неопределенно загудел:
— Ну-у-у-у… если применить дифференциальное исчисление… или, например, интегральное… выразить древесно-яблочную массу как функцию мнимой переменной наполняемости бассейна лесорубами…
— Ты яблоки когда-нибудь видел? — напрямую спросил его Костя.
— Нет, — честно признался компьютер. — Я мыслю абстрактными категориями. Интегрируя по объему бассейна с учетом плавучести лесорубов… Слушай, а, может, в «DOOM» погоняем?
— Некогда, сейчас мама придет, — Костя с сожалением выключил компьютер, и сейчас же из прихожей послышался щелчок замка.
— Костя! Ты дома? — спросила мама.
— Давным- давно дома! — Костя выбежал ей навстречу и чмокнул в морозную щеку.
— Санки почему не убрал? — мама пристроила пальто на вешалку и понесла сумки с продуктами на кухню. — Опять одежду раскидал по всей квартире! Ну, сколько можно повторять! Пальто мокрое, варежки мокрые... И, наверняка, не обедал!
Она открыла холодильник и принялась выгружать продукты.
— Как это не обедал?! — праведно возмутился Костя. — Котлету съел. И чай. Можешь спросить у холодильника и у чайника.
— У кого? — мама обернулась. — Ты опять с ними разговаривал? Не нравится мне эта твоя игра.
— А с кем мне еще разговаривать? — вздохнул Костя.
— Бедненький! Ну, потерпи немножко. Скоро приедет папа, наговоритесь всласть… Вы у меня оба такие фантазеры!
— Ничего не фантазеры! — сказал Костя. — Просто мы умеем мыслить абстрактными категориями!
Мама закрыла дверцу холодильника.
— Ты уроки сделал, категория?
— Делаю, — Костя потупился. — Только у меня задачка не получается.
— Горе мое! — Мама взъерошила ему волосы. — Ну, давай, я тебе помогу.
Она вынула из сумочки отвертку, повернула Костю спиной и откинула у него на затылке монтажную крышку.
— Конечно, закоротило! — мама осторожно тронула контакты. — Лазишь по сугробам по уши в снегу! Ну-ка, попробуй еще раз!
— Двести пятьдесят гектолитров на километр за двенадцать часов на каждого лесоруба сорта «Антоновка»! — без запинки отчеканил Костя.
— Молодец! — похвалил его холодильник.

(с) И. Ткаченко